§ 5. Тенденции развития российского законодательства
о крупных сделках и сделках с заинтересованностью
Законодательство о крупных сделках и сделках с заинтересованностью, являясь неотъемлемой частью гражданского законодательства, относится при этом к законодательству о юридических лицах, или к корпоративному законодательству. Одновременно нормы о крупных сделках и сделках с заинтересованностью входят в группу норм о недействительных сделках. Соответственно, тенденции развития законодательства о таких сделках объективно связаны с тенденциями развития гражданского права и являются частными проявлениями тенденций развития корпоративного законодательства и законодательства о недействительных сделках в гражданском праве.
После принятия Указа Президента РФ от 18 июля 2008 г. N 1108 "О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации" законодательство о юридических лицах и нормы о недействительных сделках претерпели концептуальные изменения, что не могло не отразиться и на законодательстве, непосредственно регулирующем крупные сделки и сделки с заинтересованностью.
Тенденции развития корпоративного законодательства и законодательства о недействительных сделках в большинстве своем находят специфическое проявление и в тенденциях развития законодательства о крупных сделках и сделках с заинтересованностью, среди которых можно выделить следующие перспективные тенденции:
- оптимизация соотношения императивных и диспозитивных норм при регулировании крупных сделок и сделок с заинтересованностью;
- унификация законодательства о крупных сделках и сделках с заинтересованностью;
- введение правовых механизмов, направленных на сохранение крупных сделок и сделок с заинтересованностью в силе и затруднение их оспаривания;
- равная охрана прав и законных интересов миноритарных и мажоритарных участников и самих корпораций и обеспечение многообразия способов их защиты;
- цифровизация законодательства о крупных сделках и сделках с заинтересованностью.
Оптимизация соотношения императивных и диспозитивных норм при регулировании крупных сделок и сделок с заинтересованностью.
Под влиянием реформы ГК РФ тенденция расширения диспозитивных начал в регулировании корпоративных отношений <1> затронула и развитие законодательства о крупных сделках и сделках с заинтересованностью. До недавнего времени институт крупных сделок и сделок с заинтересованностью в максимальной степени регулировался в законодательстве императивными нормами. Специальными законами о юридических лицах императивно определялись как само понятие крупных сделок и сделок с заинтересованностью, так и порядок их совершения, нарушение которого влекло признание таких сделок недействительными. Впоследствии законодательство постепенно стало допускать возможность тех или иных отступлений от обязательных правил в уставе хозяйственных обществ. В частности, для непубличных хозяйственных обществ (закрытых акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью) ГК РФ допускает возможность передавать вопрос об одобрении соответствующих сделок из компетенции общего собрания в компетенцию коллегиального органа управления или коллегиального исполнительного органа общества (подп. 1 п. 3 ст. 66.3 ГК РФ). Данные нормы ГК РФ отчасти не согласуются со специальными нормами Закона об АО и Закона об ООО. Так, Закон об АО позволяет передавать в компетенцию иных органов только вопрос о совершении сделки с заинтересованностью, при этом передавать этот вопрос можно только совету директоров, но не правлению (п. 2.1 ст. 48 Закона об АО). Что касается крупных сделок с имуществом, стоимость которого составляет более 50% балансовой стоимости активов, то одобрение таких сделок относится к исключительной компетенции общего собрания акционеров и не может передаваться другим органам общества (п. 4 ст. 79 Закона об АО). По смыслу п. 3 ст. 46 Закона об ООО вопрос об одобрении сделки с заинтересованностью, стоимость которой составляет свыше 50% балансовой стоимости активов, может рассматриваться только общим собранием участников.
--------------------------------
<1> См. об этом: Кузнецов А.А. Указ. соч.; Маковская А.А. Императивные и диспозитивные нормы в корпоративном законодательстве (ошибки в формулировках, проблемы толкования и правоприменения) // Вестник гражданского права. 2019. N 5. С. 79 - 109; Соотношение императивных и диспозитивных начал в корпоративном праве / под ред. И.С. Шиткиной. М., 2016.
Вместе с тем сделки, объективно не являющиеся по закону крупными или сделками с заинтересованностью, могут в силу положений устава непубличного общества требовать согласования общим собранием или советом директоров в том же порядке, как для крупных сделок и сделок с заинтересованностью (подп. 8 п. 3 ст. 66.3 ГК РФ, п. 4 ст. 48 Закона об АО, подп. 13 п. 2 ст. 33, п. 3.1 ст. 40 Закона об ООО).
В отличие от ранее действовавшего регулирования, с 1 января 2017 г. <1> закон требует обязательного согласия только на совершение крупных сделок. Сделки с заинтересованностью могут совершаться единоличным исполнительным органом и без согласия на это других органов управления общества (общего собрания, совета директоров). Поэтому на основании ст. 173.1 ГК РФ можно оспорить лишь крупную сделку как совершенную без необходимого в силу закона согласия. Отсутствие согласия на совершение сделки с заинтересованностью само по себе не является основанием для признания ее недействительной.
--------------------------------
<1> См.: Федеральный закон N 343-ФЗ.
Наконец, для непубличных обществ устав может предусматривать иной порядок совершения сделок с заинтересованностью, отличающийся от установленного законом, либо вообще отказ от регламентации порядка совершения сделок с заинтересованностью, установив, что положения законов о сделках с заинтересованностью к данному обществу не применяются (п. 8 ст. 83 Закона об АО, п. 9 ст. 45 Закона об ООО). Для крупных сделок закон такой возможности не предусматривает, и нормы о крупных сделках остаются преимущественно императивными как для публичных, так и для непубличных обществ. Верховный Суд РФ специально разъяснил, что с учетом особого значения для деятельности общества крупных сделок, порядок совершения которых выступает гарантией права участника принимать решение о существенном изменении деятельности общества, после 1 января 2017 г. в устав общества не могут быть включены иные правила совершения таких сделок, а также не может устанавливаться, что такие сделки не подлежат одобрению <1>. В то же время неясность и оценочный характер многих новых норм закона о крупных сделках, неопределенность качественного критерия объективно повышают риски третьих лиц при взаимодействии в гражданском обороте с хозяйственными обществами, оставляя часто неопределенным вопрос о том, являлась ли совершенная сделка крупной и требовала ли она одобрения компетентными органами общества, что подтверждается и судебной практикой. Такая императивность допустима и оправданна в публичных акционерных обществах, однако в непубличных компаниях необходимость столь жесткого регулирования института крупных сделок отнюдь не очевидна.
--------------------------------
<1> См.: п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 27.
Поэтому представляется, что в рамках тенденции расширения диспозитивных начал в регулировании корпоративных отношений в законодательстве для непубличных обществ следует предусмотреть возможность устанавливать в уставе любой порядок совершения крупных сделок, равно как и возможность полного отказа от института крупных сделок, как это сделано в отношении сделок с заинтересованностью.
Вместе с тем в отношении публичных акционерных обществ, а также организаций государственного сектора экономики (государственных и муниципальных унитарных предприятий, хозяйственных обществ с преобладающим государственным участием, государственных корпораций, государственной компании, публично-правовых компаний, государственных и муниципальных учреждений и т.д.) целесообразно сохранить или ввести императивное регулирование крупных сделок и сделок с заинтересованностью.
Сохранение императивных начал в регулировании института крупных сделок для непубличных хозяйственных обществ, на наш взгляд, неоправданно в политико-правовом плане, поскольку ограничение совершения таких сделок дополнительными формальностями объективно затрудняет гражданский оборот и не может быть обосновано необходимостью соблюдения публичных и общественных интересов, как это имеет место в публичных акционерных обществах, некоммерческих организациях и государственных компаниях.
Унификация законодательства о крупных сделках и сделках с заинтересованностью.
Крупные сделки и сделки с заинтересованностью по-разному продолжают регулироваться в специальных законодательных актах, посвященных отдельным организационно-правовым формам юридических лиц. Соответствующие нормы включены в законы о хозяйственных обществах, в Федеральный закон от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" и др. В то же время в отношении отдельных видов юридических лиц положения о крупных сделках или сделках с заинтересованностью отсутствуют. Например, отсутствуют нормы о крупных сделках и сделках с заинтересованностью в Федеральных законах от 12 января 1996 г. N 10-ФЗ "О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности" <1>, от 19 мая 1995 г. N 82-ФЗ "Об общественных объединениях" и др.
--------------------------------
<1> Комитетом Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству подготовлен законопроект, вносящий в Закон о профсоюзах изменения, направленные на введение в этот Закон института крупных сделок, стоимость которых превышает 10% балансовой стоимости активов профсоюза. Законопроект был направлен на экспертизу в Совет при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства (Письмо ГПУ Президента РФ от 4 марта 2020 г. N А6-2183) и не был поддержан.
Кроме того, с 2017 г. правовой режим крупных сделок и сделок с заинтересованностью в хозяйственных обществах стал существенно отличаться от режима аналогичных сделок в юридических лицах иных организационно-правовых форм.
Такое разнообразное регулирование одних и тех же по существу отношений в разных федеральных законах неоправданно и требует приведения к "единому знаменателю", на что уже обращалось внимание в юридической литературе <1>. Это фактически уже подтверждено и судебной практикой, которая разъяснения о крупных сделках и сделках с заинтересованностью, изданные применительно к хозяйственным обществам, распространяла и на юридические лица иных организационно-правовых форм (государственные и муниципальные унитарные предприятия, кооперативы, а также автономные учреждения и иные некоммерческие организации), если иное не предусмотрено законом или "не вытекает и существа отношений" <2>. И, хотя это разъяснение применяется в настоящее время лишь к сделкам, совершенным до 1 января 2017 г., не теряет актуальности вопрос о необходимости унификации всех норм об экстраординарных сделках в будущем, а установленные различия в правовом регулировании нуждаются в тщательной ревизии на предмет их обоснованности и пересмотре на основе исследования искомого "существа отношений". Как справедливо отмечалось в юридической литературе, абсолютное большинство этих различий на самом деле "не носят никакого осмысленного характера" <3>. В связи с этим представляется целесообразной последовательная реализация тенденции унификации законодательства о крупных сделках и сделках с заинтересованностью, в результате которой общие нормы о таких сделках универсальным образом будут урегулированы для любых юридических лиц. При этом отдельные особенности для определенных организационно-правовых форм юридических лиц в случае необходимости могут быть специально учтены в соответствующих общих нормах.
--------------------------------
<1> См., например: Бурлаков С.В. Правовое регулирование крупных сделок юридических лиц: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010. С. 7 - 8.
<2> Пункт 13 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 28.
<3> Габов А.В. Институт крупной сделки в российском праве: основные этапы, тенденции и перспективы развития.
Введение правовых механизмов, направленных на сохранение крупных сделок и сделок с заинтересованностью в силе и затруднение их оспаривания.
В целях обеспечения стабильности гражданского оборота и развития общей тенденции реформы института недействительных сделок в законодательство о крупных сделках и сделках с заинтересованностью, совершаемых хозяйственными обществами, в период с 2009 по 2016 г. были внесены существенные изменения, направленные на сокращение правовых возможностей признания таких сделок недействительными <1>.
--------------------------------
<1> См.: Федеральный закон N 343-ФЗ.
Как отмечал В.В. Витрянский, понятие крупных сделок позволяет "теоретически обосновать отнесение к разряду крупных практически любой сделки, совершаемой акционерным обществом", что создает угрозу для нормального имущественного оборота <1>. В проекте концепции развития законодательства о юридических лицах отмечалось, что защита интересов акционерных и других хозяйственных обществ при совершении ими крупных сделок должна строиться не путем оспаривания сделок, а путем возложения на управляющих имущественной ответственности перед обществом за нарушение порядка совершения таких сделок. Возможность признания таких сделок недействительными по иску хозяйственного общества должна признаваться лишь для случаев, когда контрагент по сделке заведомо знал или должен был знать об ограничениях для ее совершения, предусмотренных уставом общества. Данные предложения были реализованы в 2009 г. <2>, когда в Законах о хозяйственных обществах было установлено, что крупная сделка может быть признана недействительной, только если доказано, что другая сторона по данной сделке знала или должна была знать о ее совершении с нарушением требований к ней.
--------------------------------
<1> Витрянский В.В. Законодательство об АО и стабильность имущественного оборота // Экономика и жизнь. 1997. N 7. С. 29.
<2> См.: Федеральный закон от 19 июля 2009 г. N 205-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".
Последними изменениями законодательства 2016 г. фактически установлено принципиально новое регулирование совершения хозяйственными обществами экстраординарных сделок, которое было разъяснено в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ N 27. Было подтверждено, что крупные сделки и сделки с заинтересованностью являются оспоримыми и в силу этого на них распространяются все положения ГК РФ об оспоримых сделках, затрудняющие их оспаривание по соответствующим основаниям, предусмотренным ГК РФ (ст. 166, 173.1, п. 2 ст. 174), включая правила об эстоппеле, последующем подтверждении оспоримой сделки, необходимости доказывания знания другой стороны сделки о нарушении порядка одобрения сделки и др. Помимо этого, в Законы о хозяйственных обществах были включены дополнительные условия, затрудняющие оспаривание соответствующих сделок.
Так, право оспаривания крупных сделок и сделок с заинтересованностью в акционерных обществах для акционеров было ограничено необходимостью обладания не менее чем 1% голосующих акций. Существенно изменилось понятие "обычная хозяйственная деятельность" для крупных сделок, в результате чего крупной может считаться лишь та сделка, которая приводит к прекращению деятельности общества, или к изменению ее вида, или к существенному изменению ее масштабов. При этом по общему правилу действует презумпция того, что, пока не доказано иное, сделка считается совершенной в пределах обычной хозяйственной деятельности <1>. Установлено правило о недопустимости восстановления пропущенного срока исковой давности на оспаривание крупной сделки и сделки с заинтересованностью. Также в отношении крупной сделки введена обязанность суда отказать в признании ее недействительной в случае, если сделка одобрена в последующем либо если отсутствуют доказательства того, что другая сторона по сделке знала или должна была знать о том, что сделка являлась для общества крупной, и (или) об отсутствии надлежащего согласия на ее совершение. Сделка с заинтересованностью с 1 января 2017 г. не требует обязательного предварительного одобрения другими органами общества. Такое согласие может быть потребовано строго определенными субъектами, но при этом отсутствие согласия само по себе не является основанием для признания сделки с заинтересованностью недействительной. Главным основанием признания такой сделки недействительной является причинение ущерба интересам общества (п. 2 ст. 174 ГК РФ), при этом должно быть доказано, что другая сторона сделки знала или должна была знать о том, что сделка для общества является сделкой с заинтересованностью, и (или) о том, что согласие на ее совершение отсутствует.
--------------------------------
<1> См.: п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 27.
Вместо требования обязательного одобрения сделки с заинтересованностью закон устанавливает информационные обязанности заинтересованных лиц по информированию общества о своей заинтересованности и о совершении сделки с заинтересованностью. При нарушении этой обязанности и при отсутствии одобрения сделки установлена презумпция того, что сделка причиняет ущерб интересам общества, и, соответственно, она может быть признана недействительной.
Также установлено, что положения о сделках с заинтересованностью не распространяются на сделки, предметом которых является имущество, не превышающее 0,1% балансовой стоимости активов общества. Как отмечалось выше, устав общества может вообще исключить применение правил о сделках с заинтересованностью в отношении данного общества и тем самым сделать невозможным оспаривание таких сделок в порядке оспаривания сделок с заинтересованностью.
Представляется, что в рамках данной тенденции следует в еще большей степени минимизировать возможности признания крупных сделок недействительными. Так, вызывает сомнение признанный судебной практикой формальный подход, когда сам факт отсутствия согласия на совершение крупной сделки влечет признание ее недействительной <1>. Представляется, что в отношении крупных сделок следует восстановить правило, существующее в прежних редакциях Законов о хозяйственных обществах, согласно которому суд должен отказать в признании крупной сделки недействительной в том случае, когда отсутствуют доказательства нарушения прав и законных интересов оспаривающего сделку лица или причинения ему или обществу неблагоприятных последствий. Также следовало бы восстановить имевшийся ранее в законодательстве барьер, не позволявший признавать сделки недействительными в случае, если оспаривающее сделку лицо не могло повлиять на голосование ввиду незначительности его пакета акций (долей).
--------------------------------
<1> См.: абз. 2 п. 71 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".
Равная охрана прав и законных интересов миноритарных и мажоритарных участников и самих корпораций и обеспечение многообразия способов их защиты.
В последнее время законодатель все чаще идет по пути повышения правовой защиты прав мажоритарных участников, ограничивая права миноритариев. Ярким примером является существенное ограничение информационных прав участников коммерческих корпораций <1>. В этом же ряду можно рассматривать и ограничение прав миноритарных акционеров на подачу косвенных исков о возмещении причиненных корпорации убытков, на оспаривание крупных сделок и сделок с заинтересованностью путем установления минимального порогового значения владения определенным пакетом акций. В юридической литературе отмечается, что данная ограничительная негативная тенденция приобрела характер полноценного направления и даже перспективы развития законодательства в сфере регламентации корпоративных прав <2>.
--------------------------------
<1> См.: Федеральный закон от 29 июля 2017 г. N 233-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об акционерных обществах" и статью 50 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" (в части, касающейся реализации права участников хозяйственных обществ на получение информации)".
<2> См.: Ломакин Д.В. Корпоративные права участников хозяйственных обществ: актуальные проблемы и перспективы нормативного регулирования // Предпринимательское право. 2018. N 2.
Однако такое ограничение корпоративных прав миноритарных участников не может быть оправданно необходимостью сокращения возможностей по оспариванию корпоративных сделок. Такое сокращение достигается другими способами, и прежде всего - уточнением оснований для оспаривания сделок и введением необходимости доказывания дополнительных обстоятельств. Решать данную проблему за счет ограничения прав миноритарных участников в принципе неверно. Установление количественного барьера, с одной стороны, не позволяет добросовестным миноритарным участникам оспаривать соответствующие сделки, а с другой - дает возможность недобросовестным акционерам, владеющим более чем 1% акций, злоупотреблять своими правами и "заваливать" корпорацию необоснованными исками. В связи с этим, как отмечают исследователи, в контексте экстраординарных сделок критерий "невозможности повлиять на результаты голосования" является гораздо более оптимальным, поскольку любое установление точных порогов рано или поздно приведет к таким ситуациям, в которых соответствующий порог будет или слишком завышенным, или чрезмерно заниженным <1>.
--------------------------------
<1> См.: Степанов Д.И. Новый режим оспаривания крупных сделок: реформа ради реформы? // Закон. 2015. N 9.
Задача корпоративного законодательства заключается не в приоритетной защите прав и законных интересов какой-то группы участников корпоративных отношений, а в создании такого правового механизма, который обеспечивает оптимальный баланс всех возможных интересов и равную защиту прав любых участников и самого общества. Поэтому законодательство должно двигаться не в сторону установления запретов, ограничивающих права миноритарных участников, а в направлении совершенствования оснований оспаривания сделок и создания равных правовых возможностей для всех акционеров в защите их нарушенных прав, одновременно обеспечивая доступность для них максимального разнообразия способов защиты.
Среди этих способов защиты - не только признание экстраординарных сделок недействительными, но и предъявление косвенных исков о возмещении директорами убытков, причиненных такими сделками корпорации; оспаривание решений общего собрания или совета директоров, которыми одобрена крупная сделка; предъявление требований об исключении из корпорации участников, голосовавших за убыточную экстраординарную сделку.
Необходимо развивать институт корпоративной ответственности (включая миноритарных участников) <1> в первую очередь в форме возмещения причиненных убытков, поскольку такой контроль законодателя гораздо эффективнее и адресно воздействует именно на недобросовестных миноритарных участников, чем установление всеобщих ограничений на осуществление корпоративных прав. Институт ответственности миноритариев в форме возмещения убытков или исключения из корпорации применим к любым миноритариям вне зависимости от процента принадлежащих им акций (долей) и поэтому является гораздо более эффективным средством регуляторного воздействия на соответствующие общественные отношения.
--------------------------------
<1> См. подробнее о корпоративной ответственности: Гутников О.В. Корпоративная ответственность в гражданском праве: монография. М., 2019.
Законодатель и судебная практика в настоящее время поддерживают тенденцию развития альтернативных способов защиты прав и законных интересов участников и самой корпорации. В частности, в Закон об АО (п. 2 и 3 ст. 84) введены нормы о возможности любого акционера (а также общества) предъявлять в пользу общества косвенный иск к заинтересованному лицу о возмещении убытков, причиненных сделкой с заинтересованностью. При этом вина заинтересованного лица предполагается, если оно нарушило обязанность по информированию общества о своей заинтересованности. Однако возможность предъявления такого иска при совершении причинившей ущерб крупной сделки Законом об АО прямо не предусмотрена, а Закон об ООО не содержит норм об ответственности даже в отношении сделок с заинтересованностью.
Возможность применения альтернативных способов защиты прав участников и корпорации при совершении экстраординарных сделок подтверждается также Верховным Судом РФ. В частности, в п. 16 Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах <1> выражена позиция о том, что оспаривание решения собрания об одобрении убыточной сделки не препятствует взысканию возмещения убытков или оспариванию самой убыточной сделки. Это подтверждается и положениями закона, например о том, что признание недействительными решений общего собрания акционеров о согласии на совершение крупных сделок и сделок с заинтересованностью в случае обжалования таких решений отдельно от оспаривания соответствующих сделок общества само по себе не влечет за собой признания таких сделок недействительными (п. 9 ст. 49 Закона об АО). Как было разъяснено Верховным Судом РФ, "отказ в иске о признании недействительной крупной сделки, сделки с заинтересованностью или то обстоятельство, что сделка не оспаривалась, сами по себе не препятствуют удовлетворению требования о возмещении убытков, причиненных обществу лицами, названными в статье 53.1 ГК РФ, пункте 5 статьи 71 Закона об акционерных обществах и пункте 5 статьи 44 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, а также не препятствуют удовлетворению иска об исключении из общества участника (акционера) (пункт 1 статьи 67 ГК РФ, статья 10 Закона об обществах с ограниченной ответственностью), заключившего данную сделку в ущерб интересам общества (в том числе в качестве единоличного исполнительного органа) либо давшего указание ее заключить или голосовавшего за ее одобрение на общем собрании участников (акционеров)" <2>.
--------------------------------
<1> Обзор утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 25 декабря 2019 г.
<2> Пункт 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 27.
Представляется поэтому, что дальнейшее развитие законодательства о крупных сделках и сделках с заинтересованностью должно быть направлено на реализацию тенденции обеспечения равной охраны интересов миноритарных и мажоритарных участников, а также самих юридических лиц, причем не только коммерческих, но и некоммерческих организаций. При этом необходимо обеспечивать максимальное разнообразие способов защиты.
Эту тенденцию следует максимально расширять путем введения возможности предъявления прямых исков о возмещении убытков к миноритарным участникам, способствующим совершению невыгодных для корпорации экстраординарных сделок, в том числе крупных, а также четких правил о возможности применения разных способов защиты независимо друг от друга и т.д.
Цифровизация законодательства о крупных сделках и сделках с заинтересованностью.
Важнейшей тенденцией развития корпоративного законодательства является его цифровизация, направленная на внедрение искусственного интеллекта, цифровых технологий и создание условий для эффективного взаимодействия субъектов корпоративных отношений в цифровой среде.
При совершении крупных сделок и сделок с заинтересованностью также необходимо задействовать потенциал цифровизации, связанный с развитием технологий искусственного интеллекта. И здесь важно правильно оценить возможности искусственного интеллекта при одобрении экстраординарных сделок. Искусственный интеллект может не только считать цифры (количественный критерий), но и оценивать связи (например, связи лиц в сделках с заинтересованностью при вводе необходимой исходной информации). Учитывая, что искусственный интеллект способен принимать самые сложные решения, просчитывать вероятность и т.д., при одобрении крупных сделок и сделок с заинтересованностью он может не только квалифицировать сделку как крупную или с заинтересованностью (при наличии исходных данных), но и просчитать вероятность наступления неблагоприятных последствий (убытков) от этой сделки. Представляется поэтому, что искусственный интеллект способен быстро и качественно анализировать информацию о планируемой сделке и не только проводить квалификацию сделки в качестве крупной или сделки с заинтересованностью, но и участвовать в выработке рекомендаций для принятия решения о ее одобрении или неодобрении. С помощью искусственного интеллекта можно анализировать связи лиц при совершении сделок с заинтересованностью, оценивать надежность выбранного контрагента, выгодность или убыточность сделки и влияние исполнения сделки на состояние дел в компании, количественный критерий крупных сделок, вести учет и обработку информации о заинтересованных лицах и др.
Однако помимо оценок и квалификаций необходимо принимать окончательное решение об одобрении или неодобрении сделки. Насколько искусственный интеллект обладает такими дискреционными возможностями? Представляется, что даже в случае, если у искусственного интеллекта есть критерии и все исходные данные и он безошибочно отнесет сделку к экстраординарной и просчитает ее последствия, он не может вместо человека принять окончательное решение о ее одобрении или нет, так как дискреционное усмотрение человека (органа, акционера, члена совета директоров и т.д.) не ограничивается формальными просчетами и критериями, а основывается еще и на интуиции, творчестве, свободе мысли, иррациональности и т.п., а также на собственных интересах, которые могут не вполне или вообще не соответствовать интересам других акционеров/членов совета директоров или самого общества.
Именно поэтому окончательное решение должно оставаться за человеком, наделенным автономией воли и способностью действовать в гражданском обороте в своих интересах. Что касается искусственного интеллекта, то у него отсутствуют своя воля и свои интересы, что и предопределяет всего лишь вспомогательную его роль при принятии решений об одобрении экстраординарных сделок. Право голоса по соответствующим вопросам должно оставаться за человеком и не может передаваться роботу или искусственному интеллекту. Разработчик робота, обладающего искусственным интеллектом, не может заранее учесть все нюансы, например действительную цель заключаемой экстраординарной сделки, определить текущее положение компании на рынке, предугадать характер межличностных взаимоотношений с контрагентом. Эти и многие другие особенности индивидуальны в каждой ситуации.
С учетом этого технологии искусственного интеллекта могут и должны применяться и внедряться в законодательство преимущественно в целях квалификации и оценки тех или иных связей, фактов и последствий при совершении экстраординарных сделок и выработки рекомендаций при принятии решений об одобрении таких сделок.
